Приводим два хадиса из второго тома книги шейха Садука «Уйун ахбар ар-реза» («Хадисы Имама Резы»), которые повествуют о трагической истории отравления и мученической смерти восьмого Имама Али ибн Мусы Резы (А), а также о его похоронах, связанных с таинственными и мистическими событиями.
1. От Абу Сальта Харави:
Я был у Имама Резы (А), и он сказал: «О Абу Сальт! Пойди в то место, где похоронен Харун (то есть халиф Харун ар-Рашид, отец халифа Мамуна, отравившего Имама Резу), и принеси мне землю с каждого её угла». Я пошёл и сделал это. Он сказал, стоя у двери: «Дай мне эту землю». Он вдохнул её запах, а потом бросил. И сказал: «Там они будут копать могилу для меня, но наткнутся на камень, который не смогут раскопать, даже если принесут все лопаты, которые есть в Хорасане». Затем он велел мне принести землю от могилы Харуна со стороны головы и ног и сказал: «Дай мне эту землю, ибо она будет моей могилой».
А потом сказал: «Они будут копать там для меня могилу. Вели им выкопать её на глубину семи больших шагов и поставить там зарих (то есть ограду могилы). Если они будут настаивать, что это должна быть обычная могила, то скажи им, что могила должна быть шириной в два локтя и ладонь. Аллах же расширит её, как пожелает. Когда они раскопают её, ты увидишь там воду. Тогда произнеси слова, которым я тебя научу, и вся могила наполнится водой, и в ней — множество мелких рыб. Покроши им хлеб, который я дам тебе. Когда они съедят его, появится большая рыба и съест мелких рыб, так что ничего не останется от них. После этого большая рыба тоже исчезнет. И когда она исчезнет, протяни руку в воду и произнеси слова, которым я тебя обучу. Тогда вода уйдет. И не делай этого, кроме как в присутствии Мамуна!»
Затем он сказал: «О Абу Сальт! Завтра я пойду к этому нечестивцу. Если я вернусь с открытой головой, то говори со мной, и я отвечу тебе. Но если я вернусь, и моя голова покрыта, — тогда не разговаривай со мной!»
Когда наступило утро, он оделся и сел в своем михрабе, ожидая. И вот пришёл слуга, говоря: «Повелитель верующих зовёт тебя!» Имам (А) одел накидку и сандалии и отправился к нему. Я следовал за ним. Он вошёл к Мамуну, перед которым был поднос с виноградом, а также другие подносы с фруктами. В руке он держал горсть винограда, часть которого съел, а часть оставил. Увидев Имама Резу (А), он вскочил, обнял его, поцеловал в лоб и усадил рядом с собой.
Затем он взял горсть винограда и сказал: «О сын Посланника Аллаха! Я никогда не видел винограда лучше этого!»
Имам (А) сказал: «Бывает прекрасный виноград, как будто он из Рая».
Мамун сказал: «Отведай от него!»
Имам (А) сказал: «Избавь меня от этого».
Мамун сказал: «Ты должен съесть от него! Что препятствует тебе в этом? Быть может, ты подозреваешь меня в чем-то?» Тогда он сам взял эту гроздь и съел несколько виноградин, а остальное предложил Али ибн Мусе (А). Имам (А) съел три виноградины, оставшееся положил назад и встал.
Мамун сказал: «Куда ты направляешься?»
Он сказал: «Туда, куда ты направил меня».
И он вышел, набросив свою накидку на голову.
Я не разговаривал с ним, пока мы не вошли в дом. Он велел закрыть двери, и их закрыли, а потом лёг на своей постели; я же некоторое время оставался во дворе, в печали и скорби. Вдруг я увидел, как во двор входит юноша с очень красивым лицом, больше кого-либо похожий на Имама Резу (А). Я поспешил к нему и сказал: «Как ты смог войти, если двери закрыты?» Он сказал: «Тот, Кто перенёс меня из Медины сюда, открыл для меня эти двери». Я спросил: «Кто же ты?» Он сказал: «Я — довод Аллаха над тобой, о Абу Сальт! Я — Мухаммад ибн Али». А потом он прошёл в комнату своего отца (А) и велел мне пройти с ним.
Когда Имам Реза (А) увидел его, обнял, прижал к своей груди и поцеловал в лоб, а потом стал говорить ему что-то, чего я не слышал. И я видел на губах Имама Резы (А) пену, более белую, чем снег, и видел, как Мухаммад ибн Али (А) протёр её своим языком. Затем Имам Реза (А) положил руку под свою одежду на груди и извлёк оттуда нечто похожее на маленькую птицу, и Мухаммад ибн Али (А) проглотил это.
А потом Мухаммад ибн Али (А) сказал: «Встань, о Абу Сальт, и принеси мне воду и таз из кладовой!»
Я сказал: «Там нет воды и таза».
Однако он сказал: «Иди и сделай то, что я сказал!»
Я подошёл в кладовую и увидел там воду и таз. Я достал их и стал привязывать свою одежду к поясу, чтобы помочь совершить омовение тела Али ибн Мусы (А). Но Мухаммад ибн Али (А) сказал: «Посторонись, о Абу Сальт! Тут есть тот, кто поможет мне!»
И он начал совершать его омовение, а потом сказал: «Иди в кладовую и принеси мне корзину, в которой саван и хунут». Я пошёл туда и увидел корзину, которой раньше там не было, и принёс её ему. Он облачил его в саван и прочитал над ним намаз.
А потом сказал: «Принеси мне гроб». Я сказал: «Пойти ли мне к плотнику, чтобы он изготовил гроб?» Он сказал: «Нет, в кладовой есть гроб».
Я снова пошёл в кладовую и увидел там гроб, которого никогда там не было. Я принёс его ему. Он взял тело Али ибн Мусы (А) после молитвы над ним и положил туда, сделал ровными его ноги и стал читать два ракята молитвы. И пока он их читал, потолок дома раскололся, и гроб поднялся и вышел через разлом в потолке.
Я сказал: «О сын Посланника Аллаха! Вот-вот придёт Мамун и потребует у нас тело! Что мы скажем ему?»
Он сказал: «Замолчи! Ибо оно вернется вскоре. Нет пророка на Востоке и нет преемника на Западе, чтобы Аллах не соединил между их телами и душами».
Он еще не закончил говорить, как гроб снова оказался перед нами. Он достал тело Имама Резы (А) из гроба и положил его на кровать, как будто бы над ним не было совершено омовение и как будто оно не было облечено в саван.
А потом сказал: «О Абу Сальт! Встань и открой дверь Мамуну», — и я пошёл, открыл дверь и увидел, что там стоит Мамун со слугами.
Войдя, Мамун заплакал, разорвал на себе одежду и стал бить себя по голове, говоря: «О мой господин! Как велико моё горе по тебе!»
Потом он вошёл и сел возле его головы. Затем сказал: «Возьмите его тело для похорон», — и велел выкопать для него могилу. И она была вырыта так, как сказал мне Имам Реза (А).
Некоторые люди сказали Мамуну: «Разве ты не считаешь, что он — Имам?»
Он сказал: «Да. Имам не может быть иным, кроме как превосходящим всех людей».
И он велел вырыть ему могилу по направлению к кибле. Тогда я сказал: «Он велел мне вырыть могилу на глубину в семь шагов и поставить над ней зарих».
Мамун сказал: «Делайте, как он говорит, но могилу сделайте обычной!»
Однако когда он увидел, как в могиле появилась вода, а в ней рыбы и большая рыба, которая съела их, сказал: «Реза всегда показывал нам чудеса при своей жизни, а теперь он показывает их и после смерти!»
Вазир, который был с ним, сказал ему: «Знаешь ли ты, о чем сообщает тебе Реза?»
Он сказал: «Нет».
Тот сказал: «Он говорит вам: “Ваше царство, о Аббасиды, при всей его длительности, подобно этим рыбам. Затем закончится ваш срок, сотрутся ваши следы, уйдёт ваше правление, и Аллах отдаст власть над вами человеку из нашего числа, который истребит вас всех до единогоˮ».
Мамун сказал: «Ты прав». А потом сказал мне: «О Абу Сальт! Научи меня тем словам, которые ты говорил (опуская руку в воду)».
Я сказал: «Клянусь Аллахом, я сразу же забыл их!»
Я не солгал, однако он велел бросить меня в тюрьму. Они похоронили Имама (А), а я оставался в тюрьме в течение года. Мне было очень тяжко там, и однажды я не спал ночью и взывал к Аллаху через дуа, в котором упомянул Мухаммада (С) и род Мухаммада (С), и просил Аллаха во имя их освободить меня. Я не успел закончить это дуа, как передо мной появился Мухаммад ибн Али (Имам Джавад, мир ему) и сказал: «О Абу Сальт! Твоя грудь стала тесной?» Я сказал: «Да, клянусь Аллахом!» Он сказал: «Встань и выйди вместе со мной!» Потом он ударил рукой по моим цепям, и они упали. Он взял меня за руку и вывел из тюрьмы, и охранники видели это, но не могли ничего сказать или сделать.
После этого он сказал мне: «Иди под защитой Аллаха! Ты больше никогда не столкнешься с Мамуном, и он не найдет тебя».
И с тех пор я никогда не сталкивался с Мамуном.
2. От Харсама ибн Айана:
Однажды ночью я был у Мамуна, и через четыре часа после начала ночи он разрешил мне вернуться домой. Однако в середине ночи кто-то постучал мне в дверь. Мой слуга спросил, кто это, и ему сказали, что Имам Реза (А) зовёт меня. Я быстро оделся и пошёл к нему. Когда я вошёл, увидел его сидящем во дворе своего дома.
Он сказал: «О Харсама!»
Я ответил: «Да, мой господин!»
Он сказал: «Садись».
И я сел. Он сказал мне: «Слушай внимательно то, что я скажу тебе! Наступило время моего возвращения к Аллаху и встречи с моими отцами (А). Этот тиран (Мамун) решил отравить меня виноградом и гранатами. Что касается винограда, то он пропустил через него отравленную нить, а что касается граната, то он велел своему слуге смочить руки в яде и очистить и разделить гранат этими руками. Завтра он пригласит меня к себе, предложит мне этот виноград и гранаты и велит мне съесть их, и я съем их, и после этого исполнится решение и предопределение. Когда я умру, он захочет сделать мне омовение своими руками, но ты передай ему мои слова: “Не прикасайся ко мне своими руками! Не совершай для меня ни омовение, ни положение в саван, ни погребение, а иначе твоё наказание, которое было отсрочено для тебя, наступит скорее, и то, от чего ты бежишь, постигнет тебя!ˮ»
Я сказал: «Да, о мой господин!»
Он сказал: «Тогда он сядет на высоком месте и будет смотреть, как мне делают омовение. О Харсама! Не делайте мне омовение, пока не увидите около моего дома белый шатёр. И когда вы увидите его, положите меня внутрь в той одежде, в которой я умер; сами же оставайтесь снаружи и ждите вместе с остальными. Не открывайте шатёр и не смотрите внутрь, иначе погибнете! Мамун подойдёт к тебе и скажет: “О Харсама! Разве вы не говорите, что Имама может омыть только Имам? Кто же омоет Абу Хасана Али ибн Мусу, если его сын Мухаммад в Медине, в Хиджазе, а мы — в Тусе?ˮ Ответь ему так: “Мы говорим, что омовение Имаму должен совершить Имам. Однако если кто-то (кроме Имама) нарушит это и совершит ему омовение, то это не отменяет его имамат. И имамат следующего Имама не отменяется тем, что кто-то воспрепятствует ему совершить омовение его отца. Если бы Абу Хасан Али ибн Муса Реза (А) был оставлен в Медине, то его сын Мухаммад (А) совершил бы его омовение явно и открыто. Однако и сейчас он совершит его омовение, хотя и скрытоˮ.
И когда стены шатра будут подняты, вы увидите меня лежащим в саване. Тогда поднимите моё тело, положите в гроб и несите (к месту захоронения). Когда Мамун велит раскопать для меня могилу, он попытается сделать это так, чтобы могила его отца Харуна ар-Рашида была по направлению к кибле по отношению к моей могиле. Однако этого не будет никогда! Как бы сильно они ни ударяли своими лопатами по тому месту, им не удастся его раскопать. И когда они устанут, скажи Мамуну от меня: “Я велю тебе ударить лопатой один раз по направлению к кибле от могилы твоего отцаˮ. Когда они сделают это, увидят там вырытую могилу и возведенный над ней зарих. И когда откроется могила, не кладите меня в неё сразу, но подождите, пока она наполнится чистой водой до краев. Там вы увидите рыбу размером с могилу, которая будет биться там. Не опускайте меня в могилу, пока рыба не исчезнет и вода не сойдёт. Тогда опустите меня туда, но не позволяй им засыпать могилу землёй, ибо она наполнится землёй сама».
Я сказал: «Да, о мой господин!»
Он сказал: «Запомни то, что я говорил тебе, и исполни!»
Я сказал: «Прибегаю к Аллаху от того, чтобы поступить вопреки твоему повелению!»
Я вышел от него, плача и в печали, и слёзы мои падали, как зёрна. Никто, кроме Аллаха, не знает, что было у меня в душе.
Затем Мамун позвал меня к себе, и я пришёл к нему и оставался там до полудня. Мамун сказал: «О Харсама! Иди к Абу Хасану, передай ему приветствие от меня и скажи: “Ты навестишь нас или нам навестить тебя?ˮ Если он согласится прийти сам, то скажи ему, чтобы он сделал это быстрее».
Тогда я пошёл к Имаму Резе (А). Он сказал: «О Харсама! Запомнил ли ты то, что я говорил тебе?» Я сказал: «Да». Он сказал: «Дайте мне мою обувь. Я знаю, почему Мамун позвал меня». Я дал ему обувь и отправился вместе с ним к Мамуну.
Увидев, Мамун обнял его, поцеловал в лоб, посадил рядом с собой и начал разговаривать с ним. Затем он велел слуге принести виноград и гранаты. Когда я услышал это, не мог терпеть, и мое тело стало дрожать. Я не хотел, чтобы Мамун узнал об этом моём состоянии, а потому повернулся и медленно вышел оттуда. Я сел в одной из комнат дворца, и когда наступил закат, подумал, что Имам (А) уже, наверное, вышел из дворца. Тут я увидел, что Мамун велел позвать врачей. Я спросил: «Что случилось?» Они сказали: «Али ибн Мусе стало плохо». Люди были в сомнениях, но я точно знал, что произошло.
Когда наступила вторая треть ночи, из дома Имама (А) раздались крики и плач. Я бросился туда вместе с другими людьми и увидел, что Мамун стоит с обнаженной голой и плачет. Я тоже остался там и сильно плакал до наступления утра.
Мамун сел во дворце, принимая соболезнования. Потом пришёл в дом Имама (А) и сказал: «Освободите нам место: я хочу совершить омовение для него!» Тогда я вышел вперед и передал ему слова Имама (А). Он сказал: «Я не возражаю. Совершай омовение ты, о Харсама!»
Тогда я увидел, что рядом появился шатёр. Я оставил тело там, сам же встал снаружи шатра, и все остальные тоже. Мы слышали, как из шатра раздаются звуки такбира и восхваления Аллаха вместе со звуком льющейся воды и перемещения сосудов. Оттуда доносился благой аромат, подобного которому мы не знали.
Мамун позвал меня к балкону и сказал: «О Харсама! Вы говорите, что Имаму может совершить омовение только Имам. Как же его сын Мухаммад ибн Али совершит ему омовение, если он в Медине, а мы в Тусе, в Хорасане?» Я сказал: «Мы говорим, что омовение Имаму должен совершить Имам. Однако если кто-то нарушит это и совершит ему омовение, то это не отменяет его имамат. И имамат следующего Имама не отменяется тем, что кто-то воспрепятствует ему совершить омовение его отца. Если бы Абу Хасан Али ибн Муса Реза (А) был оставлен в Медине, то его сын Мухаммад (А) совершил бы его омовение явно и открыто. Однако и сейчас он совершит его омовение, хотя и скрыто».
Тогда Мамун оставил меня и ничего не говорил больше. Когда стены шатра были подняты, я увидел там тело Имама (А), лежащее закутанным в саван. Мы положили его на погребальные носилки и понесли. Затем поставили на землю, и Мамун и все присутствующие прочитали над ним погребальный намаз. Потом мы снова понесли его, пока не пришли к месту могилы. Там мы увидели, как люди с лопатами пытаются выкопать его могилу так, чтобы могила Харуна была по направлению к кибле от неё. Но как бы они ни ударяли по этому месту, им не удавалось продвинуться даже на немного.
Мамун сказал: «Горе тебе, о Харсама! Разве ты не видишь, как земля препятствует выкопать ему могилу?»
Я сказал: «О повелитель верующих! Он велел ударить лопатой один раз по направлению к кибле от могилы твоего отца».
Он сказал: «А если ты ударишь там лопатой, то что будет?»
Я сказал: «Он сказал, что не дозволенно, чтобы могила твоего отца Харуна была киблой для его могилы. Если я ударю лопатой туда, куда сказал, там будет вырытая могила и в середине её зарих».
Мамун сказал: «Пречист Аллах! Как удивительно то, что ты говоришь! Однако я не удивляюсь ничему, что идёт от Абу Хасана (А). Ударь же туда лопатой — посмотрим, что получится!»
И вот я взял лопату и ударил один раз по земле в направлении к кибле от могилы Харуна — и открылась вырытая могила с зарихом посередине.
Мамун сказал: «Опусти тело в могилу, о Харсама!»
Я сказал: «О повелитель верующих! Мой господин велел подождать, пока могила наполнится чистой водой до краев. И он сказал: “Там вы увидите рыбу размером с могилу, которая будет биться там. Не опускайте меня в могилу, пока рыба не исчезнет и вода не сойдёт. Тогда опустите меня туда, но не позволяй им засыпать могилу землёй, ибо она наполнится землёй самаˮ».
Мамун сказал: «Делай то, что он велел».
И я подождал, пока могила наполнится водой. Затем там появилась рыба размером с могилу, как он и сказал, а потом исчезла, и вода ушла. Тогда я оставил тело рядом с могилой. Сразу после этого мы увидели, как там появился белый шатёр, который закрыл от нас могилу. И кто-то опустил тело в неё.
Мамун сказал людям: «Начните засыпать могилу землей!»
Я сказал: «О повелитель верующих! Мы не можем сделать этого».
Он сказал: «Горе тебе! Кто же тогда засыпет могилу?»
Я сказал: «Он сказал, что могила засыпется землей и выровняется сама по себе».
Тогда Мамун велел им остановиться, и могила сама заполнилась землей и выровнялась.
Мамун позвал меня и сказал: «О Харсама! Поклянись, что ты действительно слышал всё это от Абу Хасана!»
Я поклялся, и он спросил: «Сказал ли он тебе еще что-то?»
Я ответил: «Да».
Он спросил: «Что же это?»
Я сказал: «Сообщение о винограде и гранате».
Тогда лицо Мамуна начало меняться в цвете, так что стало желтым, потом красным и, наконец, черным. Ему не хватало дыхания, и он потерял сознание. И хотя он был без сознания, я слышал, как он говорил: «Горе Мамуну от Аллаха! Горе ему от Посланника Аллаха! Горе ему от Али ибн Аби Талиба! Горе ему от Фатимы Захры! Горе ему от Хасана и Хусейна! Горе ему от Али ибн Хусейна! Горе ему от Мухаммада ибн Али! Горе ему от Джафара ибн Мухаммада! Горе ему от Мусы ибн Джафара! Горе ему от Али ибн Мусы Резы!»
Он ясно говорил эти слова и повторял их снова и снова. Когда я понял, что это будет продолжаться долго, отошёл от него. Я сел в одной из комнат дворца, пока не услышал, как он зовет меня. Войдя, я увидел, что он сидит, как пьяный. Он сказал: «Ты не дороже для меня, чем он! И все обитатели небес и земли для меня не дороже, чем он! Клянусь Аллахом, если ты скажешь кому-то еще то, что сказал мне, я убью тебя!»
Я сказал: «О повелитель верующих! Если я кому-то скажу об этом, для тебя будет дозволено убить меня».
Мамун закричал: «Нет, ты должен принести клятву, что никому не скажешь об этом!»
И он взял с меня клятву. Не успел я выйти, как услышал, что он ударил себя по голове и прочитал следующие строки из Корана: «Они скрываются от людей, но не скроются от Аллаха. Он — с ними, когда они замышляют неугодные Ему речи ночью. Аллах объемлет то, что они совершают» (4: 108).
(«Уйун ахбар ар-реза» Садука, том 2, С. 600-613).
